Не так давно, 2 октября 2019 года, на седьмой сессии Палаты представителей в первом чтении был принят Проект Закона Республики Беларусь «Об охране и использовании торфяников». О спорных и проблемных статьях этого закона уже написано много:
Попробуем разобраться еще раз, что не так с этим законом. Позитивно оценивая, в целом, интенции Минприроды и поддерживая саму идею разработки и принятия такого Закона, я все же сосредоточусь на некоторых критических замечаниях. Дело в том, что они настолько критичны, что ставят под сомнение возможность эффективного функционирования данного документа в целом. Я также представлю здесь свои предложения по редакции некоторых спорных статей и пунктов данного документа.
Например, статья 29 в очередной раз подчеркивает определяющую роль в судьбе болот Схемы распределения торфяников по направлениям использования. В соответствии с данной статьей разрешается добывать торф на торфяных месторождениях (их участках), включенных в разрабатываемый фонд.
Это болото Закон, в актуальной версии, не спасет от торфодобычи.
На практике это означает что коль болото включено в разрабатываемый фонд в соответствии со схемой распределения торфяников, значит на нем можно вести добычу торфа. Даже если в разрабатываемый фонд были включены полностью или частично естественные болота. А, как я уже писал ранее, в разрабатываемый фонд таких болот попало не мало.
Предлагаемая редакция:
-
Добыча торфа может осуществляться только на нарушенных болотах (торфяных месторождениях и/или их участках), включенных в разрабатываемый фонд в соответствии со схемой распределения торфяников по направлениям использования в хозяйственной и иной деятельности.
-
Добыча торфа на естественных болотах запрещена.
Мне кажется предложенная редакция однозначно позволит исключить возможности торфодобычи на естественных болотах, в том числе если они случайно попали в разрабатываемый фонд.
По словам Александра Козулина, заведующего сектором НПЦ НАН по биоресурсам, основная проблема при использовании осушенных торфяников в том, что большая их часть, используемая в сельском хозяйстве, распахивается. Далее цитата: «…это основная проблема, из-за которой ежегодно из осушенных торфяников выделяется 15 млн тон диоксида углерода (СО2). В 14 раз больше выделяется из торфяников, чем поглощается (нашими) болотами…».
Распаханные торфяники - один из основных источников диоксида углерода (СО2)
И казалось бы простым и логичным решением данной проблемы был бы запрет на распахивание осушенных земель, либо указание на возможность использования осушенных земель с торфяными почвами только для выращивания многолетних трав и выпаса сельскохозяйственных животных. Собственно, подобная норма есть в законе. Но тут очень важны формулировки. В актуальной редакции данное требование является скорее пожеланием: «…преимущественное использование осушенных земель с торфяными почвами для выращивания многолетних трав и выпаса сельскохозяйственных животных…».
Именно в такой форме – «преимущественное использование», весьма неконкретной и неопределенной для требования Закона, оно не позволит в реальности что-то кардинально изменить в существующей практике использования земель с торфяными почвами. Александр Козулин в том же интервью рассказывает о том, что норма, запрещающая распахивание торфяников, есть в Законе о мелиорации, но она не выполняется. Какова же в таком случае вероятность того, что рекомендация нового закона будет выполняться. Я думаю эта вероятность стремится к нулю.
Предлагаемая редакция:
Предлагаемая редакция, фактически запрещает распахивание торфяников и таким образом может кардинально изменить ситуацию с выбросами СО2, реально уменьшив их в разы. Собственно, о запрете распашки торфяников писали еще советские ученые на заре крупномасштабной мелиорации в нашей стране. Но тогда, как и сейчас, к ним не прислушались. И теперь спустя 40-50 лет мы имеем сотни тысяч гектар деградированных земель – бывших осушенных болот – и пыльные бури на Полесье.
В принятом Парламентом в первом чтении Проекте закона сохранился пункт, который по моему глубокому убеждению является абсолютным нонсенсом. Это пункт 3.5 Статьи 33.
Во-первых, этот пункт противоречит Статье 3 того же Закона, первому из основных принципов охраны и использования торфяников – сохранение естественных болот. Кошение болот, и это научно доказанный факт, нарушает их естественность. В результате кошения изменяет микрорельеф болота, упрощается видовая структура флоры, уменьшается доля осок, исчезают редкие виды. И что самое важное интенсифицируется рост кустарников.
После кошения болото становится зависимым от кошения и фактически превращается в сельхозугодье. Кошение в Европе применяется в частности для сохранения вертлявой камышовки и допустимо только там, где болото реально зарастает кустарниками и/или тростником. Но косить, как говорится в статье закона, «…болотную растительность на естественных болотах без древесно-кустарниковой растительности и тростника…» - подобное в Европе никому и в голову не придет.
Предлагаемая редакция:
Возможно целесообразно вовсе исключить пункт 3.5 из Закона.
Предлагаемая редакция, в том числе, позволит сохранять естественные не зарастающие болотах естественными и не превратить их в болотные сельхоз поля.
Однако, на мой взгляд, ключевой проблемной статьей этого Закона является все же статья 44 – Переходные положения. А точнее пункт 3 данной статьи, который фактически откладывает вступление в силу данного закона на 10 лет!
Без изменения данного пункта фактически на 10 лет Закон будет заморожен. Коль скоро до 2030 года Стратегия не будет пересматриваться то и не будет инвентаризации и перераспределение болот по фондам. А значит многие естественные болота могут пойти под ковш экскаватора. Если не будет инвентаризации значит не будет создан и реестр, не будут определены точные границы болот, а значит и буферные зоны установить будет невозможно. В законе не определены сроки разработки подзаконных актов, без которых невозможно его реализация.
Предлагаемая редакция:
Как бы ни был хорош этот Закон, если после его вступления в силу не будет пересмотрена Схема распределения торфяников по направлениям использования на период до 2030 года, фактически для наших болот новый Закон до 2030 года, то есть ближайшие 10 лет, ничего не изменит! Станет ли действительно данный закон нормативно правовым актом, который обеспечит сохранение наших болот? Или на ближайшие 10 лет он станет только красивой ширмой для демонстрации наивным донорам?
Поможет ли Закон о торфяниках сохранить наши болота от подобного состояния, или ближайшие 10 лет будет лишь красивой ширмой?